– Это ге-гениально, – зачарованно выдохнул Заика.

– Да, – подтвердил Хромой, широко улыбаясь.

– Я не понимаю, – захныкала Плакса, у которой явно было другое чувство времени, чем у всего остального человечества.

– Но как такое возможно? – пробормотала Спичка. – Это просто… невообразимо!

– Не знаю! Но я обязательно выясню! И даже знаю у кого! У изобретателя этих часов, знаменитого Жоржа Убри! Помните, перекупщик упоминал о нем? Кто со мной?

– Сейчас?

– А почему бы и нет?

– Хромой, ты знаешь, который час? Вообще-то уже ночь! Встретимся с ним завтра. И вообще, ты думаешь, это хорошая идея – идти к изобретателю? Мы рискуем навлечь на себя неприятности. Например, столкнуться с владельцем часов… Это не очень-то рационально.

В устах Спички слово «рационально» звучало фальшиво. Тем не менее Хромой понимал, что она права. Желание встретиться с часовщиком было так же иррационально, как и свойства часов. Но он хотел знать. Хотел понять.

Все остальные начали потихоньку укладываться. И вскоре растерянный мальчик остался наедине со своими мыслями и догадками.

– ТУК, ТУК, ТУК.

Глубокой ночью в дверь антикварной лавки постучали. В этот час на улицах не было ни души, и громкий настойчивый стук сильно удивил обитателей близлежащих домов. Наконец внутри магазина забрезжил свет, сначала слабый, потом более яркий. Высокий человек с крайне раздраженным лицом приблизился к двери, держа в руке подсвечник. Движения его были замедленны, черты – смяты. Протерев глаза, он увидел сквозь витрину две неподвижные фигуры. Хозяин лавки, еще толком не проснувшийся, начал непослушными пальцами открывать многочисленные замки и задвижки.

– Кто вы такие и что вам надо? – недовольно произнес он, открыв дверь.

– Вполне естественно, вас интересует причина нашего вторжения в столь поздний час, – заметил первый.

– По-человечески это абсолютно понятно, – подтвердил второй.

– Мы хотели бы познакомиться с вами. Если вы согласитесь, нам будет очень приятно.

– Только коротко, разумеется.

– И не в ущерб сну, во время которого происходит восстановление организма.

Ренар не знал, что сказать. Эти двое обменивались фразами, словно перебрасывали друг другу мячик. Так что он не успевал и слова вставить. Манеры ночных посетителей были до неприличия странными. А согласованность реплик оттенялась полной непохожестью фигур. Первый был высок, точно цирковой великан, и худ, как оглобля, второй – ростом с ребенка, зато пузат, как винная бочка. Длинный носил монокль, круглый – усы в виде буквы W.

С улицы тянуло холодком, и перекупщик поежился. Неохотно он пригласил странных гостей войти, ворча, что его подняли среди ночи.

– Итак, чем могу быть полезен, господа?

– Нам нужна информация, – сказал первый.

– Хотим навести справки, – отозвался второй.

– Касательно детей.

– Точнее – беспризорников.

Маленький толстяк попытался улыбнуться, но получился лишь беспокойный оскал.

– Вообразите, дорогой друг, – объяснил первый. – Нас сегодня обокрали. Похитили очень ценный предмет. И сделали это они. Дети.

Голоса двух персонажей звучали странно. Словно сквозь платок. Ренар, разумеется, сразу догадался, о ком идет речь.

– Эта вещь – фамильная драгоценность, доставшаяся нам от отца.

– А вы что ли братья? – искренне изумился перекупщик.

– Абсолютно.

– Положительно.

– Речь идет о часах. Прекрасных карманных часах. Вам они не попадались?

– Я… я не понимаю, почему вы пришли с этим ко мне?

Лавка за ночь вся выстыла, и Ренар видел пар от своего дыхания. Ему хотелось обратно в кровать. Однако про себя он порадовался, что не взял у малолетних воришек те часы.

– Мы поспрашивали здесь и там, и нам показалось, что вы являетесь специалистом по таким… контрабандным вещам, – невозмутимо ответил высокий.

– Мой брат хочет сказать, что, если вдруг, совершенно случайно вам по оплошности принесли означенный предмет, мы будем бесконечно признательны, если вы вернете его. Он нам очень, очень дорог.

– И потом, безусловно, за любую информацию мы гарантируем солидный…

Лицо Ренара мгновенно просветлело. На нем больше не было ни следа сонливости.

– Солидный – это сколько? – уточнил он с неподдельным интересом.

Той ночью Хромой почти не сомкнул глаз. Он был слишком взбудоражен своим открытием и безостановочно играл с часами. Хотя мальчик отлично понимал, что это не просто игрушка. По крайней мере, многие взрослые дорого бы дали, чтобы позабавиться подобным образом. Часы блестели, и их гладкая крышка отражала зачарованную улыбку мальчика. Благодаря этому предмету он сможет стать самым важным человеком в банде. Он их открыл, теперь он должен их освоить. Поэтому с первыми лучами солнца Хромой направился к лавке Жоржа Убри. Он воспринимал это как своего рода обряд посвящения. Мальчику казалось, что, овладев тайной часов, он докажет остальным свою ценность.

Хромой остановился на углу улицы Мольера, издалека рассматривая витрину маленькой лавочки, находившейся именно там, где говорил Ренар.

– Парижская служба безопасности. Вы задержаны, молодой человек!

Мальчик подскочил, услышав у себя за спиной чей-то голос. Медленно повернулся, с бешеной скоростью прокручивая в голове способы решения возникшей проблемы, и увидел насмешливую Спичку. Рядом с ней стояли заспанный Заика и Плакса с растрепанными кудряшками.

– Что вы здесь делаете? – удивился Хромой.

– Не сомневалась, что ты не усидишь на месте. Ты всю ночь крутился в своих одеялах и вертел в руках часы.

Хромой понял, что его мечтам об одиночном триумфе не суждено сбыться.

– Обрубок? Сопля?

– Я всех звала. Обрубок ничего не захотел слышать. Он сказал, что Лишай, должно быть, сейчас ищет нас. И всё это «совершенно глупо». А Сопля поиздевался и отправился дальше спать на свою подстилку.

– Ясно.

– Ты не боишься, что этот изобретатель настучит на нас полиции?

– Честно? Сомневаюсь. Он создал такую грандиозную штуку – и никто о ней не знает. Тут что-то нечисто. И я хочу выяснить почему…

Они приблизились к запыленной витрине под полустершейся вывеской. Требовались определенные усилия, чтобы разглядеть сквозь грязное стекло какие-то странные инструменты, детали часов и деревянные скульптуры. Дверь лавки оказалась заперта. Там было что-то написано, но ребята смогли разобрать лишь слово «закрыто».